Военная контрразведка «Смерш»: история возникновения

Об этой спецслужбе большинство наших современников либо ничего не слышали, либо немного знают, посмотрев фильм или сериал, в которых сюжет построен не всегда на реальных событиях. А вот о настоящей истории «Смерш» пишут гораздо меньше. А ведь ей могли бы позавидовать и лучшие разведки мира.


Как корабль назовешь…

Это была не единая служба, а несколько. Неизвестно, от кого исходила такая идея. В апреле 1943 было принято решение организовать две спецслужбы на базе Управления особых отделов НКВД СССР.

Первая подчинялась наркому обороны И.В. Сталину, а вторая – наркому флота Н.Г. Кузнецову. А третья, созданная чуть позже в мае 1943-го, была в составе НКВД и подчинялась Л.П. Берии.

Для будущей грозной службы никак не могли подобрать название. Первоначально её хотели назвать «Смеринш» (Смерть иностранным шпионам). Чуть позднее переиначили в «Смернеш» (Смерть немецким шпионам).

Сталин, ознакомившись с предложенными названиями, спросил: «С иностранными и немецкими шпионами всё понятно. А что, товарищи, наших шпионов вы уже всех переловили?».

Так и родилось короткое, как выстрел, название «Смерш». Эта контрразведка даже после войны оставалась государством в государстве. Полковая группа «Смерш» не подчинялась командиру полка. Команды ей отдавал старший оперуполномоченный «Смерш» дивизии. Тот в свою очередь подчинялся «Смерш» армии. Абакумов, возглавлявший армейскую контрразведку, подчинялся непосредственно Сталину. Такой же расклад был и на флоте, и в НКВД.

В полку было по штату 3 контрразведчика, в дивизии 21, а в армии – около 400. Не считая агентуры, которую никто не считал. Где-то один «стукач» на отделение.


Кого ловили

Сталин, как и в большинстве случаев, попал в точку. Основная работа контрразведки «Смерш» была не столько направлена на внешних врагов, сколько на внутренних. Это и дезертиры, и агенты иностранных разведок, и «самострелы», и бывшие полицаи.

Но конечно же шла активная работа и против немецких агентов, которых забрасывали в советский тыл сотнями. Например, только за январь-февраль 1945 года было арестовано или убито 1326 вражеских шпионов. А за весь период войны сотрудниками «Смерш» было обезврежено около 60 тысяч агентов. Это почти 6 шпионских дивизий.

Надо признать, что не всё так было гладко. Бывали и приписки. В шпионы могли назначить кого угодно. Ну, например, за похвальное слово о немецкой технике. Или за чтение вслух письма из дома, в котором родные могли написать о холоде и голоде в тылу. Впрочем, это было везде, а не только в спецслужбе.


Кто такие «эсэсовцы»

Сотрудники «Смерш», или как их называли «смершевцы», всегда находились за спиной у обороняющихся или наступающих подразделений. Самострельщики-членовредители у них проходили в отчётах как «СС», дезертиры – «Д», а шпионы – «Ш». Больше всего было «эсэсовцев».

Во время боя один из контрразведчиков находился в перевязочной. Прежде чем обработать рану, «смершевец» осматривал её на наличие порохового нагара. Ведь стрелялись в упор.


Воспоминания отставника

Генерал-майор в отставке Леонид Иванов вспоминал:

«Моих коллег по «Смерш» часто обвиняли в расстреле своих. Но это не так. Лично у меня был всего лишь один такой случай.

Это было на Керченском полуострове. Немцы, предприняв атаку, прижали нас на небольшом пятачке земли. Деваться некуда, если только в море. А там одно судно, которое принимало на борт только раненых.

Многие тогда запаниковали. Кто-то документы стал закапывать в землю, кто-то начал срывать погоны. И вот я увидел, как четыре солдата несут на носилках перебинтованного полковника. Но бинты уж больно какие-то свежие.

Стали мы проверять, а под бинтами ничего. Даже ни одного пореза. Рядом находившиеся солдаты начали кричать, хватаясь за оружие: «Расстрелять подонка!».

Впервые такое видел. Полковник поседел на моих глазах. Чёрные, как смоль, волосы, в один миг стали белыми. Подвёл я его к краю пирса, вынул пистолет и шепнул ему: «Я сейчас в тебя выстрелю, но мимо. Ты падай в воду. Может повезёт. Выплывешь куда-нибудь».

Потом немцы опять в атаку пошли. Больше я этого полковника не видел. Не знаю, что с ним стало».


Спасибо за внимание.