Оффшорные бароны Альберт Харисов и Рафаэль Харисов: что прячет воровская семейка?

В августе Башкирская содовая компания прогремела на всю страну: стала причиной многотысячных протестов и десятков публикаций в СМИ, поссорилась с главой республики, навлекла на себя прокурорские проверки и гнев Владимира Путина. В чем провинились владельцы компании?

Совещание, которое Владимир Путин проводил с правительством в среду, шло по стандартному сценарию. Президент связался с чиновниками из своей резиденции на Рублевке по ставшей уже традиционной видеосвязи. Те принялись отчитываться о проделанной работе: премьер Михаил Мишустин — о поездке на Дальний Восток, вице-премьер Татьяна Голикова — о борьбе с коронавирусом, министр просвещения Сергей Кравцов — о подготовке к новому учебному году.

«Я вот что хотел бы еще дополнительно сказать», — издалека начал Путин на сороковой минуте беседы. И вдруг обрушился с критикой на акционеров «Башкирской содовой компании» (БСК), которая ранее в разговоре никак не упоминалась. Пять минут президент обличал бизнесменов в выводе денег, алчности, недостатке инвестиций, невнимательности к сотрудникам и природе. И в довершении потребовал проверить сделки, в результате которых частники получили контроль над БСК, а государство, наоборот, потеряло.

Уже через два дня Генпрокуратура заявила, что нашла нарушения и истребовала имущество БСК через суд. Ранее о незаконности сделок говорил глава Башкирии Радий Хабиров и оценивал ущерб в десятки миллиардов рублей. Forbes разбирался, о каких сделках и ущербе может идти речь.

Хорошая сделка

«Все, кто сомневается в ее [сделки. — Forbes] экономической целесообразности, — или дилетанты, или пытаются разыграть эту карту в своих интересах», — кипятился глава администрации президента Башкирии Владимир Балабанов в начале 2013 года. Накануне акционеры двух крупных химических предприятий республики — «Соды» и «Каустика» — одобрили их объединение. Брак, по данным «Коммерсанта», еще в 2010 году с подачи тогдашнего главы республики Муртазы Рахимова благословил Игорь Сечин, который занимал пост вице-премьера.

Объединенная компания, которую переименовали в БСК, получала контроль над 70% российского рынка соды. Появление де-факто монополиста не смутило Федеральную антимонопольную службу, которая в начале 2011 года разрешила «Каустику» присоединить к себе «Соду». В конце 2011 года сделку одобрило и правительство Башкирии, которое владело более 60% «Соды» и «золотой акцией» «Каустика». Его в свою очередь не смущало, что контроль над объединенным предприятием достанется частным владельцам «Каустика», а республика будет довольствоваться миноритарным пакетом в 38%.

Башкирии еще повезло, говорила замминистра земельных и имущественных отношений республики Вероника Урванцева: доля правительства была бы еще ниже, если бы определялась по рыночной стоимости «Соды» и «Каустика». «Каустик» более перспективное предприятие, в ближайшие восемь лет его производство может вырасти почти в четыре раза, в то время как «Сода» уже достигла предела своего развития, говорилось в стратегии создания будущего холдинга. Оценка предприятий для сделки не раскрывалась. Было известно лишь, что в ходе реорганизации одна акция «Каустика» приравнивалась к 19,37 акции «Соды». Примерно в том же соотношении находилось и количество акций двух предприятий: 996 940 акций у «Каустика» против 19,9 млн у «Соды». При объединении исходили из равнозначности двух предприятий, заключает контрагент БСК, знакомый с ходом сделки.

«Каустик» и «Сода» были сопоставимы по выручке (10 млрд рублей и 13 млрд соответственно за 2011 год), но долговая нагрузка «Каустика» была существенно выше (7,2 млрд против 1,7 млрд). Оба предприятия фактически входили в одну группу, так как у них была общая управляющая компания «Башхим», аффилированная с собственниками «Каустика» («Соду» передали в ее доверительное управление в 2007 году), напоминает контрагент БСК. Поэтому при оценке долг мог не учитываться, считает собеседник Forbes: «Это не новый долг, а долг старой группы компаний». Кроме того, стоимость «Каустика» вырастала за счет того, что он владел 35% акций «Соды» и контролировал «Березниковский содовый завод» (БСЗ). «Чисто технически» «Каустик» и «Соду» можно было оценить как равнозначные активы, признает Максим Худалов из рейтингового агентства « АКРА ». Но такая оценка выглядит весьма натянутой, отмечает аналитик.

Плохая сделка

«Это как если бы крупный торговый центр присоединили к почтовому киоску, а владельцы торгового центра в результате конвертации акций оказались без ничего», — комментировал сделку 2013 года нынешний глава Башкирии Радий Хабиров спустя семь лет. К структуре сделки было много вопросов и на этапе ее согласования.

Почти вся прибыль «Каустика» формируется за счет дивидендов от «Соды», обмен не предполагает премию властям Башкирии за переход контроля, а вслед за снижением госдоли сократятся и дивиденды в бюджет, жаловался в 2013 году собеседник «Коммерсанта». Сейчас эти аргументы почти слово в слово повторяет в беседе с Forbes министр имущественных отношений Башкирии Наталья Полянская.

По ее словам, изначально предполагалось, что «Сода» объединится только с БСЗ. В такой конфигурации сделка была согласована Муртазой Рахимовым и одобрена федеральным правительством, говорит Полянская. В 2010 году акционеры «Башхима» предложили включить в сделку и «Каустик», рассказывает она. И план изменился: «Сода» должна была приобрести БСЗ и затем присоединить к себе «Каустик».

Акционеры «Соды» уже одобрили выкуп БСЗ за 6 млрд рублей. Но тут что-то пошло не так. Продажа БСЗ так и не состоялась, рассказывает Полянская. Предприятие осталось за «Каустиком», и уже он присоединил «Соду», а не наоборот. Даже вместе с БСЗ «Каустик» все равно стоил значительно дешевле «Соды», убеждена Полянская: «С финансовой и производственной точек зрения «Сода» и «Каустик» были не сопоставимы». В действительности же «Каустик» был оценен в 14 млрд рублей, а «Сода» — лишь в 13 млрд, рассказывает министр: «Это позволило занизить долю республики в объединенной компании».

Сделка изначально выглядела нелогично и для рынка, отмечает один из его игроков: «Это очень разные компании, связанные по касательной. У них совершенно разные рынки. География близкая, но это не одна площадка». «Сода» и «Каустик» — разнопрофильные заводы, согласен химик и экс-ректор Башкирского государственного университета Ахат Мустафин, который входил в совет директоров «Соды»: у них принципиально разное исходное сырье. Для производства соды, которую и выпускает «Сода», используется известняк, а «Каустик» производит поливинилхлорид (ПВХ) на основе этилена. «Но сейчас командуют экономисты и юристы, а не производственники», — вздыхает Мустафин.

С точки зрения экономики объединение было выгодно прежде всего владельцам «Каустика», считает контрагент БСК. По его словам, «Каустик» находился в «ценовых ножницах»: «Снизу его подпирал поставщик сырья, а сверху у него рынок, которым он не управляет». Эффективность актива была «под контролем внешних сил», заключает собеседник Forbes. Он сомневается, что конечной целью владельцев «Каустика» было размыть долю Башкирии в «Соде»: «Возможно, они просто хотели присоединиться к финансово более сильной компании, чтобы потом все продать». Каковы бы ни были мотивы владельцев «Каустика», объединение компаний не могло произойти без одобрения властей, констатирует собеседник Forbes. Генпрокуратура направила материалы проверки в Следственный комитет, где рассмотрят вопрос о возбуждении уголовных дел против башкирских чиновников, сообщало ведомство.

Офшорная утечка

«Где деньги?» — вопрошал во время видеосовещания с правительством Владимир Путин. И сам же отвечал: «Известно где — в офшорах». Это не фигура речи. Учредителем «Башхима» выступал кипрский офшор Modisanna Limited. «Кто за ним стоял, доподлинно неизвестно», — пожимает плечами Полянская. Сейчас Modisanna и вовсе ликвидирована, отмечает чиновница. Впрочем, Кипр не единственное место, где, по словам президента, растворялись деньги БСК. По его данным, они частично утекали во Францию и Швейцарию.

Modisanna объявилась в Башкирии в 2004 году и начала скупать акции «Каустика» и «Соды». На тот момент Modisanna принадлежала другой кипрской компании Tansamara, которая, по данным «Коммерсанта», представляла интересы инвесткомпании «Совлинк» и группы «Петротэк». В то время «Совлинк» через банк «Альба Альянс» принадлежал нынешним миллиардерам Виктор Вексельберг # 3 и Леонарду Блаватнику, а также двум топ-менеджерам «Совлинка» — Дмитрию Пяткину и Александру Фрайману. «Петротэк» основали двое выходцев из Башкирии Сергей Черников и Виктор Исламов, которые, по словам человека, близкого к руководству республики, сколотили состояние на давальческих поставках на нефтехимические заводы «Башнефти».

«Совлинк» сам вышел на «Петротэк» и предложил сотрудничать, рассказывал Черников «Ведомостям». Инициатива исходила от менеджмента «Совлинка», Вексельберга с Блаватником не сильно интересовала башкирская химия, считает человек, близкий к руководству республики. Действительно, в 2005 году Вексельберг с Блаватником продали бизнес Пяткину и Фрайману. Modisanna между тем консолидировала 85% «Каустика» и через него — еще 35% «Соды». В 2007 году «Башхим» получил в доверительное управление и госпакет «Соды», таким образом консолидировав 96% предприятия.

Взаимопонимание между башкирскими властями и «Башхимом» в СМИ связывают с бывшим вице-премьером Башкирии и экс-полпредом республики при президенте Альбертом Харисовым. С 2003 по 2008 год он входил в совет директоров «Каустика» как представитель республики. А в 2013 году вместе с Пяткиным оказался уже в совете директоров БСК. В этот раз Харисов был заявлен как независимый директор, который с 2012 года также возглавляет совет директоров швейцарской Belbek SA. Компания занимается торговлей в нефтехимии, а ее секретарем выступает Виктор Исламов. Он, как и Харисов, проживает в Швейцарии, следует из данных местного реестра юрлиц: Исламов — в Женеве, а бывший башкирский чиновник — в местечке Преверенж.

Belbek вместе с кипрским офшором Keemia владеет уфимским «Полекс Урал», крупнейшим производителем упаковочной тары в России. Ранее «Полекс» принадлежал «Петротэку», следует из СПАРК . Keemia же наряду с другим кипрским офшором Belvered, Александром Фрайманом и Пяткиным владела Modisanna на момент ее ликвидации в ноябре 2017 года. Впрочем, Keemia и Belvered до сих пор на двоих владеют 50% «Башхима», следует из пояснений к отчетности последнего за 2019 год. Владельцы офшоров скрываются за структурами с Британских Виргинских островов, но среди их директоров числятся Рафаэль Харисов (так зовут брата Альберта Харисова, писала «Новая газета») и Андрей Портнягин, тезка директора департамента «Петротэка». «Номинальным держателем» оставшихся 50% «Башхима» является тот самый банк «Альба Альянс», который, по данным ЦБ, сейчас на 100% принадлежит Пяткину. Он вместе с Альбертом Харисовым входит в совет директоров «Башхима», говорится в пояснениях к его отчетности.

Из тех же пояснений следует, что только за 2018-2019 годы БСК выплатил «Башхиму» 14,4 млрд рублей дивидендов. Из них «Башхим» перевел 6 млрд рублей «Альбе Альянс», 4 млрд — Belvered, 2 млрд — Keemia. При этом в 2018 году Belvered за €0,58 млн приобрел 25% в застройщике «УКЗ №3» (еще 15% у Keemia) из уфимского холдинга КПД (по данным «Коммерсанта», им владеет Виктор Исламов), а также купил здание в Лимасоле стоимостью €10,5 млн и 100% некой La Martinette за €30 млн, следует из отчетности офшора. В Шато ля Мартинет (La Martinette) на юго-востоке Франции Исламов, Харисов и Черников обзавелись поместьями, писала Lenta.ru. Впрочем, в центре общественного внимания «Башхим» оказался отнюдь не из-за зарубежных активов своих собственников.

Сложные отношения

В середине августа БСК прогремела на всю Россию. Компания готовилась к добыче известняка на месторождении Куштау, но планам помешали экоактивисты и местные жители. Они выступили против разработки священной для башкир горы, противостояние вылилось в многотысячные митинги и столкновения с ОМОНом. За защитников Куштау вступились Максим Галкин и Юрий Шевчук. В конфликт пришлось вмешаться Радию Хабирову, который остановил работы БСК и пригрозил выкупить контрольный пакет у частных акционеров.

«Радий Хабиров, по сути, сделал публичную оферту по выкупу контроля в БСК, но они никак не отреагировали, и предложение потеряло актуальность», — говорит министр имущественных отношений республики Наталья Полянская. По ее словам, отношения между государственными и частными акционерами БСК накалялись давно: «Мы не могли договориться об инвестициях и модернизации производства». А во время протестов ситуация окончательно вышла из-под контроля, говорит Полянская: «Стало очевидно, что частные владельцы не готовы идти на контакт». Более того, частники якобы шантажировали республиканские власти: «Пригрозили увольнениями сотрудников в случае запрета на разработку Куштау и непредоставления иной сырьевой базы».

Потеря контроля над БСК ограничила влияние республиканских властей на управление компанией, сокрушается Полянская. Впрочем, претензии башкирских властей не ограничиваются сделками 2013 года. После того, как в 2007 году «Башхим» получил республиканский пакет «Соды» в доверительное управление, из компании были выделены цементное производство и сырьевая база, рассказывает Полянская. Из официального раскрытия «Соды» следует, что в июле 2008 года из компании были выделены два дивизиона, которые превратились в ее «дочек» — «Строительные материалы» и «Сырьевую компанию». Решения были одобрены на общем собрании акционеров «Соды».

По словам Полянской, «Башхим» аргументировал сделки тем, что частные инвесторы будут вкладывать в развитие активов, а республика получит дополнительные инвестиции: «На деле активы были выведены за периметр «Соды» и перепроданы». Из квартальных отчетов «Соды» следует, что еще до окончания 2008 года госкомпания лишилась по 50% в обеих «дочках». Кому достались акции в отчетности, не раскрывалось. Между тем в 2008 году тогдашний глава республики Муртаза Рахимов договорился с немецким концерном HeidelbergCement AG о развитии цементного производства «Соды». В 2009 году в советах директоров обеих «дочек» оказался генеральный менеджер HeidelbergCement в России Кристиан Кнелль. А в конце 2010 года он рассказывал, что HeidelbergCement владеет контрольным пакетом «Строительных материалов». Незадолго до этого «Строительные материалы» сообщили о подготовке допэмиссии в пользу некоей бельгийской Ural Cement Holding B.V., а 16 декабря 2010 года «Сода» перестала указывать «Строительные материалы» среди своих аффилированных лиц. Контрольный пакет единственного в Башкирии цементного производства достался Heidelberg Cement за €40 млн, сообщал «Интерфакс» со ссылкой на отчетность немецкого концерна. В 2013 году Heidelberg Cement полностью выкупил «Строительные активы». 50% «Сырьевой компании» остались за «Содой», а после объединения перекочевали в БСК. Другими 50% «Сырьевой компании» как минимум с 2017 года владеет ООО «ХайдельбергЦементРус», следует из аудиторского заключения к бухотчетности «Сырьевой компании» за 2019 год. Именно этой «дочке» БСК принадлежит лицензия на разработку Куштау.

Последняя сделка с «дочками» «Соды» была закрыта в 2010 году, когда уже согласовывались условия объединения «Соды» и «Каустика», отмечает Полянская: «Это еще больше снизило оценочную стоимость «Соды». Но и это еще не все претензии к владельцам «Башхима». В последние два года БСК выдала трем компаниям займы на общую сумму 6 млрд рублей сроком до 2029 года, рассказывал Хабиров. «Заемщики — это компании с небольшим уставным капиталом менее 100 млн рублей, их собственники — это уже никого не удивляет — зарегистрированы на Кипре. Это не очень понятная история», — недоумевал глава республики.

Из последнего квартального отчета БСК следует, что компания выдала лишь один заем, который действует до 10 января 2029 года, — 2,9 млрд рублей в пользу «Новой инвестиционной группы». Еще два займа БСК выдала до 10 октября 2028 года — 1,7 млрд рублей компании «Сиена» и 0,8 млрд — Бугульминскому электронасосному заводу (БЭНЗ). БЭНЗом управляет УК «Рунако», которой руководит Зураб Кавтарадзе, он же возглавляет совет директоров БЭНЗ. «Сиена» называет БЭНЗ одним из самых крупных своих клиентов, а владеет ею офшор Cardero Trading, которому также принадлежит компания «Инстар». Ею в свою очередь руководит Вероника Щербакова, которая входит в совет директоров БЭНЗ. Владелец «Новой инвестиционной группы» и выходец из инвестгруппы «Велес Капитал» Сергей Жданов также входил в совет директоров БЭНЗ, а сейчас вместе с Кавтарадзе владеет компанией «Бугульма-Нефтеюганск-Сервис» (ранее принадлежала БЭНЗ) и Бугульминским кабельным заводом (им, как и БЭНЗ, управляет «Рунако»), следует из СПАРК.

БЭНЗ поставляет БСК комплектующие, а в «Сиене» займ размещен под высокий процент, объяснял представитель БСК. Республиканские власти голосовали против этих сделок, но поддержали финансирование «Новой инвестиционной группы». Пока об отстранении кого-либо от управления БСК говорить рано, отмечает Полянская: «У республиканского правительства нет таких полномочий. Нужно дождаться решения суда по иску Генпрокуратуры». Если контроль будет восстановлен, то будем управлять собственными силами, рассказывает министр, добавляя, что у республики «есть опыт антикризисных действий». В БСК не ответили на запрос Forbes.